Передо мной веером расположились маленькие фрагменты моей большой мозаики. На каждом кусочке изображена какая-нибудь мелочь, глупость, которая имеет значение только для меня. Если я соберу всю картину полностью, может, кому-то станет проще понять меня. Может, я сама смогу понять, чего хочу и что останавливает меня от достижения желаемого.
Иногда из открытого окна доносится вместе с весёлым смехом заводная музыка на типичный гавайский мотив. Я тогда высовываюсь на улицу и подставляю лицо и руки горячему ветру. В чёрном небе уже повисла большущая жёлтая луна и несколько звезд. Часы привычно тикают размеренно-медленно где-то внизу, у соседей.
Обещала ли я тебе что-нибудь? Обещала. Без слов, просто смотря в глаза чуть дольше, чем было нужно. Дела давно минувших дней. В этот вечер, впрочем, как и в прошлый, и в позапрошлый мне вспоминаешься не ты и даже не кто-то более приземлённый. Наоборот.
Я не могу перестать видеть перед глазами лицо человека, с которым почти не знакома. Мне кажется, что он добрый и любит улыбаться. Что у него ясные чистые глаза и тихий голос, мягкие волосы и тёплые руки. Порой мне хочется запечатлеть черты его лица на бумаге, но выходит лишь белоснежная маска. Нет, я никогда не видела этого человека и не увижу. Тянет прикоснуться к тонким линиям маски, провести кончиками пальцев по гладкой поверхности, коснуться чуть приоткрытых губ. Хочется заглянуть в чёрные пустоты вместо глаз и где-то глубоко-глубоко увидеть нечто такое же родное, что тоже ищет встречи не только на словах. Но я не успеваю даже закончить мысль до конца, отпустить её синей бабочкой в небо – маска трескается и осыпается мне на руки белым песком.
Устремляясь ввысь и чирикая, срываются с деревьев птицы. В тетрадках ровным почерком селятся новые герои, новые чувства и картины. Я небрежно выплёскиваю эмоции на бумагу, как от неосторожного движения вода проливается по стенкам стакана на пол. Трудно, знаешь, как же трудно жить, боясь испортить чей-то чистый образ своим недалёким суждением. Проваливаясь в сон, вновь вижу то, что видеть не должна. Ко мне всё чаще приходят вещие сны, но я не могу понять их вовремя. Замечаю лишь по факту, делая заметку в памяти: о, вот это было.
Виноград зелёный. Тебе нравится виноград? Боже, я ничего о тебе не знаю. А время? Ты чувствуешь, насколько оно вязкое? Скажу тебе по секрету то, что ещё не говорила вслух. Во мне теперь чего-то нет. Что-то пропало, и я перестала быть красивой. Красивой настолько, насколько могу ей быть. Толстые книги сменились тонкими однодневками с простым и понятным текстом. А люди… они, как правило, все чего-то хотят. Можно ли верить тем, кто мне улыбается? Или кто задает вопросы для того, чтобы, не дослушав ответ, что-то попросить? Впрочем, я хорошо помню отрезвляющие слова: не мни о себе слишком много, люди и без тебя справятся. Помоги же мне понять, что я не так делаю? Разве люди не видят от меня помощи, если не могут справиться с чем-то сами? Больше, разве люди не видят от меня помощи, если могут справиться и сами?
Тёмная-тёмная паутина с серебряными каплями росы. А я – паук. Не хочу такой роли, но без труда вспомню всех своих жертв. Где-то, где-то, где-то красной лентой связаны забытые письма и фотографии не со мной. Тебе я никто и никем не буду. Я и этому миру-то по сути никто. Я просто люблю его всей душой и сердцем. И ничего больше не делаю. Просто люблю. Бесполезно люблю.
Если я когда-нибудь закрою глаза и усну, ты разбудишь меня? Тсс, на этой ноте снова не закончу свой вираж. Ты не обязан ничего делать, я сама проснусь. Или не засну просто. Ну или всё же засну и сама проснусь. Слышишь пианино? А я слышу. Я теперь каждый шорох слышу, каждую нотку в твоем голосе знаю, хотя мне не доводилось никогда тебя услышать. Собери мне цветов. Много-много разноцветных маленьких цветочков. Я унесу их с собой туда, где всегда вечер.
М.П.